Легко ли женщине работать водолазом: история пловца-подводника Ольги Длевской

На самом юге Японского моря, в ста километрах южнее Владивостока, находилась  база «Витязь», которая была мечтой, часто непреодолимой, для всех спортсменов-подводников страны. Я не стала исключением. Несмотря на то что я родилась и жила сначала в Москве, а затем в подмосковном городе Раменское (по настоящее время), я страстно любила море. Мне хотелось посетить их как можно больше и провести под водой как можно больше времени.

Путь к мечте

Биологи институтов России съезжались на «Витязь» летом, где в единственном в стране субтропическом море богатейшая подводная фауна позволяла проводить научные эксперименты на животных, которые были невозможны ни в одном другом водоеме. Но сами обитатели моря в лаборатории не приходили. Несколько штатных водолазов в летние месяцы не могли справиться с огромным потоком заказов от биологов.

Опущу подробности, каким образом удалось договориться о моем приезде на «Витязь», получить пропуск в пограничную зону, отпуск на работе, преодолеть все трудности пути во Владивосток через Хабаровск, проведя много часов на пароме до Славянки и в автобусе до базы. Одним теплым сентябрьским вечером я, наконец, оказалась на месте.

«У нас женщины не работают»

Утром следующего дня, полная радужных надежд, прихватив все документы, подтверждающие мою подводную квалификацию, я отправилась к начальнику водолазной службы морской базы Александру Зайцеву.

Мой подводный стаж к этому времени насчитывал 10 лет и около 1 000 часов, проведенных на Черном, Белом и Баренцевом морях. Мое имя, Ольга Длевская, хорошо известно в дайверских кругах. У меня есть удостоверения пловца-подводника, инструктора подводного спорта и водолаза 3 класса.

Водолазная служба располагалась на рыбацкой шхуне, которая стояла на приколе у берега. Кабинет начальника находился в бывшей кают-компании и выглядел стильно. На большом столе лежало несколько радиотелефонов, множество бумаг. За ним сидел мужчина лет 30 и все время разговаривал по телефонам.

Мое появление его несколько удивило. Я представилась, напомнила, по чьей рекомендации оказалась здесь, рассказала о своем опыте. Зайцев выслушал меня внимательно, посмотрел документы и сообщил: «У нас женщины под водой не работают».

Примерно полчаса мы вели дискуссию по этому поводу. Великолепная синяя гладь расстилалась прямо за спиной начальника.

Ссылки на три года работы в глубоком и непростом Баренцевом море, где я была в августе; рекомендации заведующего лабораторией, который договаривался о моем приезде; предложение надеть костюмы и пойти погрузиться – все заканчивалось той же фразой: «У нас женщины под водой не работают».

Сказать, что я была в шоке, – ничего не сказать. Зайцев выступал первой, последней и единственной инстанцией, принимающей решения. Жаловаться и апеллировать оказалось некуда и некому.

Подводник на суше

Меня «сослали» в аквариальную, начальник которой был очень рад бесплатной рабочей силе. Она существовала для создания запасов морских животных на осенне-зимне-весеннее время, когда море частично замерзает, часто штормит, и водолазные работы становятся невозможны.

Аквариальная имела наземную и подводную часть. На глубине (об этом я узнала позже) на большой территории находилось множество канатов, сетей, клеток, в которые помещали животных – с ними биологи работали круглый год. Здание наземной части было заставлено ванными, где в изобилии обитали ежи, звезды, трепанги, гребешки и многочисленные раковины.

Неделю я с 8 утра до 5 вечера мыла ведра и тазы, пересаживала животных из одной емкости в другую, шила из сетей клетки для подводной части аквариальной. Все это время меня не покидал вопрос, как попасть под воду. Начальник мне сочувствовал (он сам был водолазом) и даже пытался помочь, поговорив с Зайцевым. Но тот оказался неумолим.

Неожиданное спасение

Через неделю на «Витязь» пришел тайфун. Приморье – вообще их зона, и летом один-два обязательно бывают. Это три дня проливных дождей, резкое похолодание воды и воздуха, шторм. Даже когда осадки прекращаются, море 3-5 дней мутное из-за стекающих с сопок потоков. Видимость почти нулевая, работать на глубине невозможно – ничего не разобрать.

Этот тайфун стал моим спасением, самым любимым из всех, которые пришлось потом пережить на Дальнем Востоке. Теплых помещений на «Витязе» практически нет, они заняты биологами Дальневосточного центра, которые работают тут почти круглый год. Печки, камины, электрические нагреватели – роскошь, которая была мало у кого.

Когда дожди прекратились, биологи, просидевшие три дня без работы, завалили водолазную службу заказами. Они совершенно не представляли, что делается в море, их волновало выполнение программ. А водолазы простудились, заработав жесточайший насморк.

Недомогания несовместимы с подводными работами. Уравнять давление в ушах снаружи и внутри при насморке никак нельзя. Да и с температурой погружаться не стоит. В холодном и сыром помещении простуда не проходит. Назревал скандал. На столе у Зайцева росла стопка заказов, за которыми последовали докладные. Потом стали жаловаться начальству во Владивосток. Запасы аквариальной истощились. Сопливые водолазы грызли бесполезные таблетки, а над Зайцевым нависла угроза увольнения.

В этой безвыходной ситуации начальник вспомнил о странной с его точки зрения тетке, которая рвалась под воду. Поступившись принципами, он пришел в аквариальную выяснить, смогу ли я что-то добыть на глубине.

Работа под водой

На следующее утро лодка с водолазом в качестве моториста и набором аквалангов ждала меня у пирса. Я взяла свое снаряжение, и мы отправились. Водолазы – «голубая кровь» морской базы. Для них работать мотористами при неизвестной особе, называющей себя одной из них, являлось величайшим оскорблением. Но ничего не поделаешь. Море все еще штормило, выходить туда было невозможно. Бухта оказалась достаточно велика и глубока для добывания хотя бы части заказанных животных.

Особенно напряженная ситуация сложилась с так называемыми голожаберниками. Это отряд брюхоногих моллюсков без раковин с жабрами-выростами, которые очень удобны для экспериментов под микроскопом. В тропических морях голожаберники разноцветные, имеют длину до 10 сантиметров. Из-за яркой окраски они видны на расстоянии нескольких метров. В Японском море это серо-коричневый червячок длиной около 1 см. Целая лаборатория сидела без работы из-за их отсутствия. Меня направили на их поиски.

К счастью, гидрокостюм у меня был сухого типа. Под него я надела теплые вещи. Моторист смотрел на процесс моего одевания так, как будто видел динозавра. В теплых водах Японского моря они ходили только в мокрых гидрокостюмах, никогда не видели и не использовали сухие.

После этого я часами медленно ползала по цепям, прикрепленным к старым огромным бочкам, оставшимся со времен базы подводных лодок. Они целиком покрылись раковинами, водорослями, известковыми наростами, морскими желудями и всем, что водится в море. Среди этих зарослей надо было найти голожаберников. На глубине от 10 до 15 метров я подобно черепахе медленно спускалась по цепи, пытаясь их обнаружить.

Через час становилось холодно, через два начиналось оледенение, но я терпела-терпела-терпела и молчала. К счастью, водолазы обедают, и в середине дня мы подходили к берегу. Особо греться было негде, солнце еще не появлялось, но все-таки какая-то передышка. После обеда один водолаз сменял другого – они мерзли тоже, к тому же болели, и мы опять выходили в бухту на поиски. Бочек с цепями было много.

Сказочная жизнь

После двух дней поиска с утра до вечера мне удалось достать 7 штук вожделенных голожаберников, уморить 3 водолазов-мотористов и найти с ними контакт. Они признали меня за человека, женщину и (о, счастье!) водолаза. Море немного успокоилось, стало можно выходить из бухты для выполнения других заказов. На третий день сам Зайцев сел за руль катера. Водолазы свалились с температурой. Мы четыре часа бороздили море, собирая все что было заказано.

После этого дня моя жизнь на базе стала похожа на сказку. Едва я подходила к пирсу, меня ждала лодка с мотористом, аквалангами и пачкой заказов. Целый день мы переходили с места на место, собирая ежей, звезд, мидий, гребешков, водоросли, устриц, голожаберников, спизол (раковин), трепангов, голотурий. К концу дня наша лодка напоминала Ноев ковчег. Зайцев сменил гнев на милость и пригласил меня на следующий год на работу.

Три года подряд я приезжала на «Витязь». Там меня ждала персональная ставка (и полевые в ее размере), лодка с мотором и биологи, которые рассчитывали отдавать заказы мне, зная мою страсть работать под водой. А с Зайцевым мы стали друзьями.